Асоян А. А.: Судьба «Божественной комедии» Данте в России
Глава IV. «… Светом высшей правды». … СВЕТОМ ВЫСШЕЙ ПРАВДЫ»
Современники по-разному восприняли это указание на жанровый характер гоголевского произведения. К. С. Аксаков не сомневался в правоте авторского определения «Мертвых душ». Он полагал, что Гоголю, безусловно, свойственно эпическое созерцание, «древнее, истинное, то же, что у Гомера». В «Мертвых душах», по мнению Аксакова, «нечего искать содержания романов и повестей», ибо «глубочайшая связь всего между собою» основана «не на внешней анекдотической завязке <… > но на внутреннем единстве жизни»; из-под руки русского писателя «восстает, наконец, древний, истинный эпос»3.
С эпической поэмой сопоставлял «Мертвые души» и С. Шевырев. Восхищаясь гоголевскими сравнениями, он писал: «Их полную художественную красоту может постигнуть только тот, кто изучал сравнения Гомера и итальянских эпиков, Аристо и особенно Данта, который, один из поэтов нового мира, постиг всю простоту сравнения гомерического и возвратил ему круглую полноту и оконченность, в каких оно являлось в эпосе греческом. Гоголь в этом отношении пошел по следам своих учителей»4.
Апофеоз эпических начал «Мертвых душ», начатый славянофилами, насторожил В. Г. Белинского. Незадолго до статей Шевырева и Аксакова критик и сам уверял, что «не в шутку назвал Гоголь свой «роман» поэмою <…>, не комическую поэму разумеет он под нею. Это нам сказал не автор, а его книга»5″Источник: svr-lit.)»Мертвых душ» с древним эпосом, а Гоголя с Гомером и Данте Белинский усмотрел желание умалить социально-историческое содержание поэмы, ее разоблачительный пафос и резко выступил против того, чтобы «путать чужих в свои семейные тайны»6. Он иронизировал над теми, кто находил сходство русского писателя с Гомером и Данте, и заявлял: «… мы с своей стороны беремся найти его с добрым десятком новейших поэтов»7. Но через полтора года после спора о жанре «Мертвых душ» Белинский укажет на реально-исторический характер «Божественной Комедии» и, следовательно, уже на другой основе «сведет» Гоголя с Данте. «Комедия», по его мнению, была «полным выражением средних веков с их схоластической теологиею и варварскими формами их жизни…»8
К средним векам Гоголь питал особый интерес. «В них, — писал он, — совершилось великое преобразование мира; они составляют узел, связывающий мир древний с новым…» (VIII, 14). Конспектируя книгу Г. Галлама «Европа в средние века», Гоголь прилежно штудирует историю Флоренции. «Оскорбление, совершенное в Пистое, — записывает он, -<… > разделило жителей на две партии: Bia»Источник: svr-lit.)»Мертвых душ» имя Данте нет-нет да и мелькнет в письмах Гоголя. В 1837 году он пишет Н. Я. Прокоповичу: «После итальянских звуков, после Тасса и Данта, душа жаждет послушать русского» (XI, 102). Через два года, получив известие от Шевырева, что тот взялся за перевод «Комедии», Гоголь восклицает: «Ты за Дантом! ого-го-го-го! и об этом ты объявляешь в конце письма… Я так обрадовался твоему огромному предприятию» (XI, 247). Он спешит похвалить переводчика и в следующий раз пишет ему: «Благодарю за письмо и за стихи вдвое. Прекрасно, полно, сильно!.. Это же еще первые твои песни, еще не совершенно расписался ты, а что будет дальше! Люби тебя бог за это, и тысячи благословений за этот труд» (XI, 251).
Летом 1841 года в Риме Гоголь постоянно перечитывает любимые места из Данте. Именно к этому времени относится его высказывание, что в «известные эпохи одна хорошая книга достаточна для наполнения всей жизни человека.»10
Мысль о замечательном флорентийце порой совершенно неожиданно возникает в сознании Гоголя. Г. П. Данилевский вспоминает, например, как незадолго до кончины писателя он читал ему наизусть фрагменты из поэмы «Три смерти» и стихотворения «Савонарола» А. Н. Майкова. Гоголь оживился, прежний вид «осторожно-задумчивого аиста» исчез, перед Данилевским сидел счастливый и вдохновенный художник. «Это, — произнес Гоголь, — так же законченно и сильно, как терцеты Пушкина — во вкусе Данта»11.
«Источник: svr-lit.) В академических кругах первым, кто занялся осмыслением связей Гоголя с Данте, стал А. Н. Веселовский. Он утверждал, что второй том «Мертвых душ», как и вторая часть «Божественной Комедии», должен был убедить, «что для всех, в ком еще не зачерствело сердце, возможно спасение. Очищающим началом должна явиться любовь в том мистическом смысле, какой она с годами получала для Гоголя, — не только культ женщины, но и стремление всего себя отдать на служение людям-братьям»12. Гоголю, продолжал Веселовский, «не суждено было дожить до сознания заключительной части поэмы. Врата Рая остались закрытыми для привычных спутников его, героев «Мертвых душ». Но замысел поэта можно отгадать, группируя и обобщая намеки и указания из его переписки и из воспоминаний его друзей <… > Смиренный отъезд Чичикова слишком ясно замыкает второй период его жизни. Затем он может снова явиться, лишь вполне преобразившись. Энергия, избытку которой удивлялся Муразов, должна направиться на служение ближнему; только в таком случае будет понятно, что «недаром такой человек избран героем»». Наконец, подводя итоги своим размышлениям, Веселовский замечает: «Как многотрудное странствие великого тосканца приводит его к созерцанию божественных сил, образующих небесную Розу, и вечноженственное начало, воплощенное в Беатриче, исторгает из его уст песни благоговения и радости, так странствие болеющего о людях обличителя по русской земле, бесчисленные картины пороков и низостей, сменяющихся затем борьбой добра со злом, должны были разрешиться торжеством света, правды и красоты»13.
Сходную с этой мысль высказал Д. Н. Овсянико-Куликовский. Он называл задуманную Гоголем трилогию «морально-религиозной поэмой», в которой автор возлагал на себя бремя ответственности за всю нацию, за настоящее и будущее России. Весь замысел «Мертвых душ», полагал Овсянико-Куликовский, основывается на «эгоцентрической антитезе: «я (Н. В. Гоголь) и Русь»»14.
«Источник: svr-lit.)»Цели гоголевской поэмы, — писал он, — навеяны перспективами «Божественной Комедии». Данте стремился привести людей к состоянию идеальному, научить их достигнуть счастья в этой жизни и блаженства в жизни будущей. Для него возрожденная родина должна была со временем превратиться во всемирную империю, чтобы в ней совершилось предназначение человечества…» По мнению Шамбинаго, подобную программу и стремился осуществить автор «Мертвых душ», но его «замысел сокрушался даже на второй части, И невозможной стала ему казаться третья, Рай, где мертвые души окончательно бы просветились светом высшей правды, все животворящей. Невозможным почувствовался ему переход России из «заплесневелого угла Европы» в идеальное государство»15.
Эти общие, в сущности, рассуждения с разной степенью глубины отражали влияние «Божественной Комедии» на замысел «Мертвых душ». На иной методологической основе они углублены и развиты в работах Е. Н. Купреяновой и Ю. В. Манна. Он отмечал, что дантовская традиция воспринята Гоголем не механически, а преобразована и включена в новое целое. Она иронически переосмысляется, когда дело касается отдельных реминисценций, как, например, в сцене совершения купчей (см. VI, 144), и берется вполне серьезно, когда Гоголь использует принцип этической градации при изображении персонажей первого тома: галерея помещиков начинается с Манилова, человека, который еще «ни то, ни се, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан»; за ним следуют помещики «один гаже другого», а венчает этот ряд «прореха на человечестве», Степан Плюшкин. Но и у Данте в преддверии преисподней находятся те, кто не делал ни добра, ни зла, а настоящие грешники располагаются в девяти кругах ада тем ниже, чем ближе к дьяволу, чем тяжелей их вина16.
Нужно скачать сочиненение? Жми и сохраняй — » Асоян А. А. Судьба «Божественной комедии» Данте в России Глава IV. «… Светом высшей правды». И в закладках появилось готовое сочинение.